Еремина О.Н. (Миллерово Ростовской области, МБОУ гимназия №1)

Ткачева Н.И. (Миллерово Ростовской области, МБОУ гимназия №1)

1. Арьеса Филипп «Ребёнок и семейная жизнь при Старом порядке» Екатеринбург, 1999

2. Бессмертный Ю. Л. Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции. М.: Наука, 1991.

3. Дж. Гис Брак и семья в средние века М., Российская политическая энциклопедия, 2002-384 с.

4. Гулик З.Н. Жестокое отношение к детям в эпоху Средневековья http://sun.tsu.ru/mminfo

5. Зидер, Р. Социальная история семьи в западной и Центральной Европе (конец XVIII-XX вв.). М.: Владос, 1997. 302 с. С. 38-39.

6. Демоз Ллойд «Психоистория» Ростов-на-Дону «Феникс» 2000

7. Леонов С.А. «Эволюция детства или о чём не хотят говорить историки» http://www.b17.ru

8. Нестор «Житие Феодосия Печерского» https://studfiles.net

9. Сильвестр «Домострой» https://azbyka.ru

В истории человечества отношение к детям, к детству, в целом отношения родителей и детей менялись очень существенно, и чтобы понять и оценить сегодняшний этап нашей жизни, полезно знать, как дела обстояли в прошлом.

В этом учебном году мы впервые познакомились с историей Средних веков. Изучая культуру повседневной жизни этого периода, я обнаружил одну очень любопытную для меня вещь. Согласно материалам, к детям на Средневековом Западе относились не так, как относятся современные родители к своим детям. Родители, конечно, во все времена любят своих детей. Но среда диктует нормы воспитания, и в Средние века они были довольно странными на современный взгляд.

Объект исследования: быт средневекового человека. Предмет исследования: условия жизни детей эпохи Средневековья. Тема нашего исследования «Дети Средневековья».

Проблема исследования заключается в том, что современные дети не знают о том, как жили дети гораздо раньше, в средние века. Однако важно помнить о детях все то, что с ними происходило в любую эпоху. Уверенно можно утверждать, их жизнь была далека от сегодняшнего идеала. «История детства - это кошмар, от которого мы только недавно стали пробуждаться. Чем глубже в историю - тем меньше заботы о детях и тем больше у ребенка вероятность быть убитым, брошенным, избитым…» Именно такими словами начинается раздел Эволюция детства книги «Психоистория» Ллойда де Моза. Неужели это правда? Любили родители своих детей? Нам это и предстояло выяснить.

Актуальность темы данной работы обусловлена тем, что в настоящее время дети являются важной частью общества, их проблемы и радости становятся предметом пристального внимания вне зависимости от возраста и местонахождения. Жизнь детей становится все более интересной, этому способствует технический прогресс и стремление родителей к созданию для своего ребенка идеальных условий для взросления. Сегодня мы знаем о детях если не все, то значительную часть.

Детство - период, продолжающийся от новорожденности до полной социальной и, следовательно, психологической зрелости. Современное отношение к детям со стороны взрослых - отношение, где царит любовь и желание помогать во всем. В современном обществе преобладают идеи индивидуализма, и оригинальность каждой души. Всегда ли было так?

Новизна нашей работы заключается в том, что мы занимались изучением и выявлением условий жизни детей Средневековья, используя разнообразные точки зрения.

Гипотеза: жизнь детей в средние века была гораздо тяжелее современной.

Цель исследования: выяснить, что собой представляла жизнь средневекового ребенка.

Для достижения поставленной цели мы поставили перед собой следующие задачи:

Изучить литературу и источники, посвященные изучению темы детства в средневековье;

Проанализировать повседневную жизнь средневекового ребенка;

Понять и осмыслить отношения взрослых к детям в средневековом обществе;

Создать презентацию.

Методы исследования: изучение теоретического материала, анкетирование, анализ, сравнение, обобщение.

К сожалению, исторических источников по данному вопросу практически нет. Одними из самых серьезных трудов по проблеме средневекового детства являются работы: американского историка и психолога - Ллойда Демоза «Психоистория», французского историка Филиппа Арьеса «Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке». Именно эти работы и стали основой нашего исследования. Кроме того, в нашей работе мы использовали такой источник как «Домострой», авторство которого приписывается священнику Сильвестру.

Предполагаемые результаты исследования:

1) раскрытие темы поможет учащимся узнать больше о жизни детей Средневековья;

2) работа может представить интерес для учащихся в изучении жизни сверстников в средние века;

3) результаты исследования могут быть использованы учителями при подготовке уроков, классных часов по теме «Дети Средневековья»;

4) работа может быть использована для проведения дальнейших исследований по этой теме.

В заключении представлены основные выводы, полученные в результате нашего исследования. Практическая значимость данной работы состоит в том, что результаты могут быть использованы на уроках истории, обществознания и во внеклассной работе.

Глава I. Краткая характеристика периодов детства в средние века

Люди довольно много знают об истории средневековья по жизни взрослых, состоявшихся людей. А если взглянуть на то время глазами детей, возможно, мы получим совершенно иное представление о тех годах.

Ученые, изучавшие положение детей в средние века, обычно делят детство на несколько периодов. Мы тоже воспользовались этой периодизацией.

Детство: от 0 до 7

Детская смертность в Средние века была высокой. Около трети детей не доживало до пятилетнего возраста, 10% умирали в течение месяца после рождения. В связи с этим детей крестили очень рано, чаще всего на следующий день после рождения.

В бедных многодетных семьях новорожденный мог стать обузой, и детоубийство, особенно в Раннее Средневековье, не было редкостью. На скандинавском Севере обычай «выносить» детей, т. е. оставлять их вдали от дома на гибель, сохранялся некоторое время даже после принятия христианства. Обрекали на смерть больных и слабых младенцев, в особенности девочек. Ребенок получал право на существование лишь после того, как отец клал его к себе на колени и смачивал водой его лоб.

Почти повсеместным обычаем было ограничение свободы движений ребенка различными приспособлениями. Важнейшей стороной жизни ребенка в его ранние годы было пеленание.

Как показали последние медицинские исследования, спелёнатые дети крайне пассивны, сердцебиение замедленно, кричат они меньше, спят гораздо больше, и в целом настолько тихи и вялы, что доставляют родителям очень мало хлопот.

Когда ребенок выходил из пеленочного возраста, к нему применяли другие способы ограничения подвижности, в каждой стране и для каждой эпохи свои. Иногда детей привязывали к стульям, чтобы они не могли ползать. До девятнадцатого века к одежде ребенка привязывали помочи, чтобы лучше следить за ним и направлять в нужную сторону.

Бартоломеус Меттлингер в своей «Книге о детях» 1473 года настоятельно не рекомендует матери кормить ребенка грудью в первые 14 дней после родов, потому что ее молоко еще не успело приобрести полезные свойства. В эти две недели кормлением должна заниматься кормилица, а материнское молоко автор труда рекомендует отсасывать при помощи волчицы (так говорится в оригинале текста, однако речь могла идти о щенке). Если мать все-таки желает самостоятельно вскармливать ребенка грудью сразу после рождения, рекомендуется перед кормлением давать малышу каплю меда, и тогда молоко матери не будет для него таким вредным.

Много данных нам дает палеопатология - изучение травм и болезней людей по их останкам. А кости детей - могут немало рассказать. Среди младенцев были часты случаи рахита - очевидно, из-за того, что вынужденные усиленно трудиться матери дольше пеленали их (чтобы носить на себе в поле). У детей 6-11 лет наблюдается усиленный рост околохрящевых костей - признак участившихся травм, связанных с необходимостью работать с раннего возраста. Наконец, очень много признаков кариеса (в рационе детей было мало мяса и молочных продуктов, увеличилась доля хлеба).

То ли в силу занятости, то ли в силу жизненных обстоятельств родители не слишком заботились о безопасности своих детей. Поэтому очень часты были трагические случаи.

Местные судьи обычно с порицанием перечисляют трагические случаи: «Маленький ребенок, оставшись без присмотра, вышел из родительского дома и упал в пруд; двухлетняя девочка, будучи оставлена без надзора, погибла. Мод, дочь Уильяма Бигга, оставили под присмотром слепой старухи, в то время как мать пошла в гости к соседям. Вернувшись, она обнаружила, что ребенок свалился в канаву и утонул. Семимесячного младенца оставили на попечении трехлетнего мальчика. Новорожденную девочку в колыбельке оставили под присмотром трехлетней Агнесс; та заигралась во дворе, а вернувшись, обнаружила, что младенец задохнулся». «Маленькие девочки нередко гибнут, падая в реку, в колодец или в котел, стоящий на огне, - предостерегающе пишет современник. - А из пятилетнего мальчика плохой опекун для грудного ребенка».

Период до 7 лет считался малоценным и быстро заканчивающимся. А интерес к ребенку возникал тогда, когда он достигал 7-летнего возраста.

Отрочество: от 7 до 12

“Взрослые в миниатюре” - так относились к детям в этом возрасте. Даже по церковным законам считалось, если ребенок умеет отличить добро от зла, значит, он уже вырос. Теперь он обязан разделять все тяготы и работу взрослого, превышающей его физические возможности. Единственная поблажка делалась на “ум”, т.е. в возрасте 7-12 лет - это просто глупый человек, который должен помалкивать и делать все, что ему прикажут. Его занятие - слушать старших, молчать и безропотно всем подчиняться.

Как только ребенок выходил из пеленочного возраста, он начинал имитировать тот тип жизни и отношений, которые его окружали. Девочки с малых лет начинали прясть, независимо от того, росли они в замке или в деревенском доме. Что не означает, что они всегда следовали по стопам своих матерей.

Детей отсылали из родительского дома независимо от классовой принадлежности: все без исключения, должны были отсылать своих детей в чужие дома и в обмен принимать в собственный дом чьих-то чужих детей.

В XIV веке флорентийский купец Паоло из Чертальдо советовал: «Если у тебя есть сын, который ни на что не годится, сдай его купцу, чтобы тот отправил его в дальние страны. Или сам отошли его к одному из своих близких друзей… Ничего не поделать. Пока твой сын остается с тобой, он не найдет себе применения в жизни».

У аристократов было принято отдавать свое ребенка на воспитание более богатым родственникам. А городской житель мог отдать ребенка в обучение к мастерам. Смерть ребенка в этом возрасте уже становилась утратой для семьи, т.к. она лишалась пары рабочих рук. Но оплакивания, и горького сожаления о потери родного дитя не было. Обширными правами по отношению к детям в средневековой семье владел отец.

Исторические памятники немецкого средневекового законодательства утверждают за отцами право продавать детей в крайних случаях, во время голода, лишь с некоторыми ограничениями в пользу продаваемых. Так, в саксонских городах закон предоставлял отцу право во время голода продавать и закладывать детей, но так, чтобы не было при этом опасности для их жизни и притеснения религиозных верований.

Взрослая жизнь

С 12 лет начиналась полноценная взрослая жизнь. С этого возраста можно было заключать браки (для девочек) и полностью взвалить на свои плечи всю взрослую работу. Никаких скидок на физическую силу, опыт и знания не делается. За любое нарушение следует наказание, как обычному взрослому. Даже суд может осудить подростка на общих правилах. Высокая смертность среди всех слоев населения приводила к тому, что не все дети доживали к 20 годам.

Согласно английским источникам, после наступления двенадцатилетнего возраста каждый мальчик вступал в «Группу десяти» - законное братство из 10 жителей деревни. Каждая из этих групп являлась своего рода правосудием - за преступление одного могли ответить все остальные. Кровная месть ушла в прошлое, «Группа десяти» стала своеобразным предшественником современной полиции и охраны общественного порядка. Каждый мужчина с 12 лет нес ответственность за остальных 9, уклониться было невозможно. Любой, кто не вступал в «Группу десяти», считался вне закона.

Роль кормилиц в жизни средневекового ребенка

Жены крестьян и ремесленников сами выкармливали своих детей, если этому не мешали какие-то обстоятельства, например, служба матери. Когда Раймон Арсен из Монтайю пошла служанкой в семью в городе Памьере, она отдала своего незаконнорожденною младенца на воспитание в соседнюю деревню. Позднее, когда она стала наниматься на работу во время сбора урожая, она забрала ребенка с собой и отдала в другую деревню.

Состоятельные же женщины в XIII в. прибегали к услугам кормилиц настолько широко, что руководства для приходских священников советовали противодействовать этой практике, поскольку она противоречит мудрости как Писаний, так и науки.

Скульптуры в церквах и миниатюры в рукописях изображают Деву Марию, кормящую Иисуса, но проповеди и притчи не действовали на знать, которая продолжала приводить кормилиц в дом не только для того, чтобы вскармливать младенцев, но и ухаживать за подрастающими детьми. Например, в замке Кенилворт каждый из детей Монфоров имел собственную няню.

Выбирая кормилицу, ответственные родители искали чистую, здоровую молодую женщину с хорошим характером и следили, чтобы она придерживалась правильного режима и диеты. Тротула из Салерно - женщина-врач из Италии, рекомендовала, чтобы кормилица много отдыхала и спала, воздерживалась от «соленой, острой, кислой и вяжущей» пищи, особенно чеснока, и избегала волнений. Как только младенец мог есть твердую пищу, Тротула советовала, чтобы ему давали кусочки цыпленка, фазана или грудку куропатки «размером и формой как желуди. Он сможет держать их в руке и играть с ними и, посасывая их, будет глотать их понемногу».

Традиция отдавать детей была так сильна, что существовала в Англии и в Америке до восемнадцатого века, во Франции - до девятнадцатого, в Германии - до двадцатого. В 1780 г. глава парижской полиции дает такие ориентировочные цифры: каждый год в городе рождается 21000 детей, из них 17000 посылают в деревни кормилицам, 2000 или 3000 отправляют в дома для младенцев, 700 вынянчиваются кормилицами в доме родителей, и лишь 700 кормят грудью матери.

1.2. Методы воспитания

Специального воспитания детей не было. Ребенком в принципе не занимались. В богатых аристократических семьях дети сразу же после рождения отдавались кормилице. У ремесленников и крестьян ребенок с малых лет ползал по кухне и дому, никем не замечаемый. Никаких игр, никаких разговоров, никаких навыков малышам не давали.

Он должен был сам все познавать, глядя на взрослых. Детей этого возраста не замечали и не стеснялись.

Побои, причинение боли - главные элементы жестоких, по меркам нашего представления, практик воспитания. Вплоть до восемнадцатого века очень большой процент детей регулярно били. Даже принадлежность к королевской семье не освобождала от побоев. Уже, будучи королем, Людовик XIII часто в ужасе просыпался по ночам, ожидая утренней порки. В день коронации восьмилетнего Людовика высекли, и он сказал: «Лучше я обойдусь без всех этих почестей, лишь бы меня не секли».

Так, например, в «Счете жизни» Дж. Конверсини да Равенна можно найти множество описаний жестокого метода обучения детей. Джованни проходил обучение в школе Филиппино да Луга, в которую его отправил отец. Автор с содроганием вспоминает случай с восьмилетним мальчиком, который учился вместе с ним: «Молчу о том, как учитель бил и пинал малыша. Когда однажды тот не сумел рассказать стих псалма, Филиппино высек его так, что потекла кровь, и между тем, как мальчик отчаянно вопил, он его со связанными ногами, голого подвесил до уровня воды в колодце… Хотя приближался праздник блаженного Мартина, он [Филиппино] упорно не желал отменить наказание вплоть до окончания завтрака». В итоге мальчик был извлечен из колодца полуживой от ран и холода, «бледный перед лицом близкой смерти».

Некая жительница Лондона, к которой в мастерскую зашел поиграть маленький сын соседки и взял из корзины кусок шерсти, так ударила его кулаком по голове, что мальчик умер спустя два дня (при этом суд оправдал женщину, признав убийство непреднамеренным и случившимся в результате вполне законного желания «дисциплинировать» расшалившегося ребенка).

К примеру, в сочинении Гвиберта Ножанского «Монодии» автор рассказывает про свое обучение: «он [учитель] осыпал меня почти каждый день градом пощечин и пинков, чтобы заставить силою понять то, что он никак не мог растолковать сам». Примечателен факт осознания Гвибертом Ножанским несправедливости и бесполезности такого поведения учителя, хотя автор считает, что польза от занятий была.

«Советы отца сыну» чешского писателя, бакалавра Пражского университета Смиля Флашки (сер. XIV в.—1403 г.), «Рассуждения об управлении семьей» средневекового итальянского педагога Пандольфини и др. Этот благочестивый учитель нравственности дает такие советы отцам семейств: «Сына ли имаши, не дошед в нити в юности, но сокруша ему ребра; аще бо жезлом биеши его, не умрет, но здрав будет, дщерь ли имаши - положи на ней грозу свою». Этот суровый моралист запрещает даже смеяться и играть с ребенком.

Орудиями битья были разнообразные кнуты и хлысты, кошки, совки, палки, железные и деревянные прутья, связки прутьев, специальные плети из небольшой цепи (так называемые «дисциплины»), специальные школьные изобретения, как, например, колотушка с грушевидным расширением на конце и круглой ямкой, чтобы вскакивали волдыри. Сравнительная частота использования разных методов видна из списка одного немецкого школьного учителя, который подсчитал, что в общей сложности отвесил 911527 ударов палкой, 124000 ударов плетью, 136715 шлепков рукой и 1115800 пощечин .

1.3. Воспитание детей в монастырях

В монастырях Англии служили не только взрослые монахи, духовными наставниками становились и 7-летние дети. Монастыри средневековья ничем не были похожи на школы, как принято сейчас. Никто из церковных «учеников» (их называли дети-облаты), не возвращался домой после службы. Все оставались служить в монастыре до конца своих дней. Такое раннее духовное просветление было обусловлено стремлением взрослых поскорее искупить детей от всевозможных грехов.

И чем раньше ребенка отдавали в монастырь, тем лучше. Большинство из них больше никогда не видели своих родителей. Тех, кто приходил в монастырь, облачали в монашеские одежды и сразу заставляли учить правила. Можно представить, как тяжело было детям младше 10, которым приходилось вставать в полночь и спустя 3 часа идти в часовню на службу. И таких служб в день было несколько, они продолжались круглый год, без перерыва. Исполнение распорядка дня строго контролировалось старшими монахами, любая провинность сразу же наказывалась. Наказать можно было соблюдением строгого поста или ударами плетью по голому телу. Взрослых монахов, совершивших схожие ошибки, так никто не наказывал.

Дети попадали в монастырь вне зависимости от состояния родителей. Скорее наоборот, зажиточные жители специально отдавали своих детей в монастырь, тем самым оказывая почтение Всевышнему. Они искренне верили - отдав ребенка в монастырь, он своими молитвами спасет их души от попадания в ад.

1.4. Воспитание в рыцарских семьях

Воспитание мальчиков

Воспитание детей мужского пола было с самого начала направлено на приобретение рыцарских навыков и изучению придворных нравов, в то время как «священные искусства» изучались как-бы, между прочим. Сыновья благородных домов в возрасте семи лет часто получали очень серьезное религиозное образование.

С 7-го года жизни мальчики учились представляться девочкам, где не отец брал на себя воспитание сына, а «воспитатель». Мальчика могли отдать на воспитание рыцарю или, наконец, в герцогский дворец с другими сверстниками его возраста и сословия. В основном мальчики обучались физическим упражнениям, искусству охоты, стрельбе из арбалета, участвовали в турнирах и постигали науку ведения войны.

Кроме этого мальчики из благородных семей учились придворным манерам, учились петь, играть на арфе, гуслях и скрипке. Для изучения иностранных языков им давалась возможность путешествий в зарубежные страны. Благородная сторона рыцарского воспитания состояла в том, что мальчики и юноши должны были учиться правилам обхождения с дамой.

В возрасте 14 лет юноши проходили не только науку о внешней благопристойности, но и обязательным было серьезное обучение, как «оруженосца» на практической службе рыцаря. Молодежь теперь становилась пригодной к военной службе. После прохождения испытательного срока юноша на кругу рыцарей получал награду в простой форме, а после боя или после завоеванной победы на поле боя, в торжественной обстановке с празднованием всего двора или в церкви с присягой защищать церковь, вдов и сирот, не начинать несправедливую вражду, почитать женщин, награждался золотыми шпорами и благословлялся мечом.

Но для того, чтобы стать рыцарем, требовались немалые финансовые траты, поэтому больше шансов стать рыцарем было у детей дворян. В средние века подросток из богатой семьи мог получить щедрое вознаграждение, а став рыцарем, получить выгоду в виде участка земли или высокого статуса в обществе, что в средние века было едва ли не важнее всего. Среди многочисленных замков в Англии всегда выделялись роскошные, хорошо укрепленные замки рыцарей и богатых сословий как показатель собственного величия и статуса. Такие строения отлично подходили для обучения будущих рыцарей. Один из таких замков, Бодиам, построенный сэром Эдвардом Деленгриджем, стал первой в истории военной академией. Обучаться рыцарскому искусству можно было с 6 -7 лет. При наличии благородного происхождения мальчика отправляли на проживание в другой замок к лорду, который являлся полностью обученным рыцарем. Любой мальчик начинал свой долгий путь к славе со службы обычным пажом. Паж - нечто вроде слуги, который помимо повседневных обязанностей вечером постигал азы рыцарства. Будущий рыцарь должен был подметать пол и убирать конюшню каждый день.

Самая неблагодарная роль была роль мальчика для битья, который должен был служить при дворе и принимать побои вместо внуков и детей господ. Было также нелегкой задачей работать писспажем, который должен был спешить на вызов с ночным горшком на вечеринках и балах для взрослых господ за отсутствием туалета подталкивать ночной горшок под кринолин дамам.

Юных рыцарей учили быть почтительными, среди рыцарей существовали особые правила поведения.

Дети аристократов, к удивлению, были самыми несвободными из всех.

На протяжении всего средневекового периода источником богатства и статуса была земля. Короли и лорды всегда ожесточенно сражались за землю. Часто жертвами этой борьбы становились дети. Если они оставались сиротами с наследством, зачастую они становились уязвимой картой на поле битвы за владение землей. В 1444 году Маргарет Бофорт стала одной из самых богатых наследниц в стране. Когда её отец умер, опекун Маргарет быстро выдал ее замуж за своего сына, хотя обоим не было и 8. Из-за своего несметного богатства маленькая девочка оказалась центром политических игрищ - Король Англии аннулировал ее первый брак и выдал Маргарет замуж за своего брата, которому было 26, при том, что девочке было всего 12. Чтобы заполучить ее богатства, новоиспеченный муж зачал девочке первого ребенка спустя 2 месяца брака. Через несколько месяцев её муж погиб в гражданской войне, а спустя 3 месяца у 12 летней побывавшей в 2 браках и овдовевшей девочки родился сын. Сын, которому суждено было перевернуть всю историю Англии. Он станет могущественным королем, объединившим Англию после войны Алой и Белой розы. Его звали Генрих 7, впоследствии основавшим династию Тюдоров.

Воспитание девушек

С тех пор, как рыцарский, придворный, мужской мир рассмотрел женщину, она стала полюсом, вокруг которого сконцентрировалась придворная поэзия. Таким образом, женщины стала покровительницей и защитницей литературы.

Хорошо воспитанными женщинами и девушками считались те, кто мог петь, вести беседу, играть на арфе или выразительно читать эпические поэмы. От образованной молодой леди требовалось мастерство в тонкой ручной работе, умение в чтении и письме, пении, игре на музыкальных инструментах, а также знаний иностранных языков.

В Средние Времена их воспитывали в духе аскетизма, согласно нравам тех времен девушка должна была быть скромной, покорной отцу и мужу, ее обязывали недоедать и постоянно молиться. Она ни в коем случае не должна была покидать дом до замужества без сопровождения близких.

1.5. Воспитание в крестьянских семьях

По сравнению с благородными детьми повседневная жизнь сельских детей значительно отличалась. Смертность крестьянских детей в стране была очень высока. Большинство детей умирали прежде, чем они достигали своего первого дня рождения. В результате родители не так эмоционально были связаны с их ребенком. Они знали, что в ближайшее время у них родится новый ребенок, который займет место умершего. Как следствие, ребенок получал меньше ласки и любви со всеми социальными и эмоциональными последствиями.

На образование детей не обращалось много внимания. Вместо этого, они были предоставлены сами себе, росли в обществе, прислушиваясь родителей и родственников, как они поют и рассказывают истории, наблюдая на фестивалях за пьяными и танцами взрослых, рано познавали тяжелую работу взрослых, наблюдая и подражая им.

Сельские дети считались их родителями, которые часто жили на краю бедности, как бесплатные рабочие руки. Дети, с тех пор, когда они начинали ходить, должны были работать на поле. Работа в поле начиналась рано и была довольно кропотливой и скучной, а что самое главное - безумно тяжелой для мальчика 8-9 лет. Если дети не выполняли поручений или своих обязанностей, их ожидало серьезное физическое наказание. В среднем, мальчики достигали брачного возраста в 14 лет, а девочки в 12, этот срок мог отличаться в зависимости от региона и обычаев населяющих его народов. Воспитание детей могло существенно отличаться и в зависимости от положения семьи.

1.6. Воспитание горожан

Мастера часто брали на обучение ребят в возрасте от 12 лет и отношения между ними были регламентированы по специальному договору. Такой контракт изготавливался в 2 экземплярах, один из них был копией. Только сложением 2 контрактов можно было доказать подлинность подобного соглашения. Сроки договоров - от 7 до 12 лет в зависимости от возраста мальчика. Контракт описывал строгие правила проживания мальчика у работодателя - запрещалось играть в азартные игры и общаться с противоположным полом. В случае нарушения правил наказание было довольно интересным - удвоение срока службы.

Молодые ученики были очень ценным источником дешевой рабочей силы в городской среде. Многие из них копили сбережения для того, чтобы открыть собственный бизнес. Однако в силу возраста большинство из них тратило деньги на развлечения и в итоге оставались ни с чем. Но самых стойких, не искусившихся на соблазны, впереди ждало большое будущее. Вступление в Гильдию купцов открывало для молодых предпринимателей новые возможности для роста.

Таким образом, особый класс молодых ремесленников, имеющих собственное дело, внёс огромный вклад в развитие экономики Англии.

Все вышесказанное дает нам возможность сделать следующие выводы:

Средневековое детство было кратким периодом, и ребенок рано приобщался к миру взрослых, начинал трудиться или обучаться рыцарским занятиям.

Как видно из всего, сказанного выше, такового понятия «воспитание детей» не существовало. Ребенок не был центром семейной жизни. Его положение в семье во многих случаях было отмечено бесправием, его жизнью и смертью полновластно распоряжался отец.

Таким образом, мы видим, что принципы и методы воспитания детей в этот период диктовались тяжелыми жизненными условиями подавляющего большинства населения. Однако можно заметить, что каждый из возрастов представляет собой статичное состояние. Упор в этих классификациях делался не на процесс перехода от одного возраста к другому, а на характеристику каждого из них, рассматриваемого изолированно.

Глава II. Развлечения детей Средневековья

2.1. Игры детей

В результате проведенного исследования мы обнаружили и несколько другие воспоминания. Вот что писал о современных ему детях францисканский монах 13 в., известный как Бартоломей Английский, в своей энциклопедии «О свойствах вещей». «Дети часто имеют дурные привычки и думают только о настоящем, пренебрегая будущим. Они любят игры и пустые занятия, не обращая внимания на то, что выгодно и полезно. Они считают важными дела, которые не имеют значения, и неважными важные дела. Они больше плачут и рыдают от потери яблока, нежели от потери наследства. Они забывают о милостях, оказанных им. Они любят разговаривать с другими детьми и избегают общества стариков. Они не держат секретов, но повторяют все, что видят и слышат. Они то плачут, то хохочут, постоянно вопят, болтают и смеются. Вымытые, они снова пачкаются. Когда их матери моют их и расчесывают им волосы, они брыкаются, колотят руками и ногами и сопротивляются изо всей силы. Они думают только о своих животах, всегда желая есть и пить. Едва встав с постели, они уже жаждут пищи».

В средневековых манускриптах часто мелькают изображения играющих детей. Ярким подтверждением этого факта является картина Брейгеля «Играющие дети» [приложение 1], написанная более 500 лет назад. На ней изображено множество детей, играющих так, как современный человек себе и представляет - кто-то играет в кости, девочки кружат в разноцветных юбках, некоторые, похоже, разыгрывают сценку свадьбы.

Занятия ребенка состояли из различных игр. Таких, как прятки, жмурки, чехарда и т. п. и игрушек: шарики, кости, бабки, волчки, деревянные лошадки, тряпичные и кожаные мячи, куклы с двигающимися ручками и ножками, выструганные из дерева, миниатюрная посуда.

Существует немало свидетельств того, что средневековые люди вовсе не были лишены чувства любви и привязанности к своим детям, что о них заботились и занимались их воспитанием. От IX века сохранились письма франкской знатной женщины Дуоды, в которых она выражает материнскую заботу о своем сыне, живущем на чужбине.

Известны случаи, когда матери усердно заботились о выживании своих хилых младенцев, даже прибегая к магическим средствам. Французский инквизитор Этьен де Бурбон (сер. XIII века) оставил свидетельство о возмутившем его крестьянском культе св. Гинефора, оказавшегося борзой собакой. На могилу этого «святого» крестьянки из местности близ Лиона приносили своих больных новорожденных для исцеления.

Подводя итоги, мы можем сказать, что выражение родительских чувств к детям трудно обнаружить при немногочисленности того типа источников, в которых обычно воплощаются чувства вообще: мемуары, личные письма и биографии. Но в ходе проведенного исследования было выявлено, что в средневековых манускриптах часто мелькают изображения играющих детей.

Таким образом, мы видим, что в период Средневековья дети не были обделены любовью своих родителей, и, несмотря на наличие определенных обязанностей, дети имели возможность играть и веселиться.

Глава III. Анкетирование

Для того, чтобы выяснить, что думают мои сверстники о своем детстве и известно ли им о жизни детей в средние века, мы решили провести социологический опрос [приложение 2] среди учащихся нашей гимназии. Опрос проводился методом анкетирования. В опросе приняли участие учащиеся среднего звена - 5-8 классы.

Респондентам были заданы следующие вопросы:

Мы получили следующие результаты:

90% считают, что возраст ребенка соответствует периоду от 0 до 17 лет;

6% период от 0 до 14 лет

4% период от 0 до 12 лет

74% считают свое детство счастливым

21% затрудняются дать ответ

5% считают своё детство несчастливым

В результате мы выяснили, что подавляющее большинство опрошенных периодом детства назвали возраст от рождения до 17 лет, подавляющее большинство считают свои детские годы счастливыми, но жизнью детей в ранние исторические периоды они не интересуются.

После ознакомления школьников с материалами исследовательской работы, мы провели повторное анкетирование [приложение 2].

В результате мы получили следующие данные:

По первому вопросу [приложение 3]:

80%-по-прежнему считают детством период от 0 до17 лет

15%-от 0 до 14 лет

5% -от 0 до 12 лет

По второму вопросу [приложение 4]:

91% считают свое детство счастливым

7% не определились

2% считают своё детство несчастливым

По третьему вопросу [приложение 5]:

В результате повторного анкетирования мы выяснили, что, познакомившись с материалами исследовательской работы, школьники:

Сравнив детство современных детей со средневековым, стали считать свое детство более счастливым;

Подавляющее большинство школьников, раннее не интересовавшихся вопросами истории детей, проявили интерес к поднятой нами проблеме средневекового детства.

Приложение 1

Картина «Игры детей» Питера Брейгеля Старшего (фрагмент картины)

Приложение 2

Человека, какого возраста, по вашему мнению, можно считать ребенком?

А) Человека в возрасте от 0 до 12 лет

Б) Человека в возрасте от 0 до 17 лет

В) Человека в возрасте от 0 до 14 лет

Считаете ли Вы свое детство счастливым?

В) Не знаю

Интересует ли вас жизнь детей в ранние исторические периоды, например, в Средневековье?

В) Никогда об этом не задумывался

Приложение 3

Человека, какого возраста, по вашему мнению, можно считать ребенком?

Приложение 4

Считаете ли Вы свое детство счастливым?

Приложение 5

Интересует ли вас жизнь детей в ранние исторические периоды, например, в Средневековье?

Заключение

В заключение проделанной работы можно сформулировать следующие выводы:

1.Детство было кратким периодом; дети крестьян начинали трудиться вместе с родителями, а дети горожан шли обучаться ремеслу. Сыновья знатных родителей в отрочестве часто отсылались на воспитание в дом к своему сюзерену, а девочки рано выдавались замуж.

2.Принципы воспитания детей в этот период истории диктовали сама жизнь и церковь. Отрицая необходимость гармоничного развития ребенка, церковные служители пропагандировали только «страх Божий».

3.Однако, средневековые родители любили своих детей, в общем, так же, как среднестатистические современные родители. Общество требовало иного воспитания, нежели в наши дни, но это не значит, что родительской любви не существовало.

4.Уверенно можно утверждать, их жизнь была далека от сегодняшнего идеала. У них были свои проблемы, игры и обязанности. Многим средневековая жизнь покажется несколько жестокой, но мы уже ничего не можем изменить. О времена, о нравы! . Именно таким выражением можно охарактеризовать отношение к детям в Средневековье.

5. Благодаря проведенному исследованию, современные дети стали считать своё детство более счастливым.

Следовательно, гипотеза нашего исследования подтвердилась: жизнь детей в средние века была гораздо тяжелее современной.

Дети были и будут всегда. Правильное их воспитание и забота - важнейшая роль современного общества. Средние века помогли многим последователям по-новому взглянуть на детство, понять его и принять как важнейший этап развития человека.

Библиографическая ссылка

Ткачев А.А. ДЕТИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ // Старт в науке. – 2018. – № 5-2. – С. 253-262;
URL: http://science-start.ru/ru/article/view?id=1089 (дата обращения: 03.04.2020).

Ключевые слова

ЖЕСТОКОСТЬ / ДЕТИ / СРЕДНЕВЕКОВЬЕ / CRUELTY / CHILDREN / THE MIDDLE AGES

Аннотация научной статьи по социологическим наукам, автор научной работы - Гулик Зоя Николаевна

Рассматривается жестокое отношение к детям в эпоху Средневековья в Западной Европе и на Руси. В означенный период сложился определенный стереотип отношения к ребенку, который можно определить как «небрежение», в семье царили деспотические порядки, жестокие методы воспитания считались нормой. Автор предпринял попытку реконструировать изменения поведенческого кода средневековых людей в отношении жестокости

Текст научной работы на тему «Жестокое отношение к детям в эпоху Средневековья»

З.Н. Гулик

ЖЕСТОКОЕ ОТНОШЕНИЕ К ДЕТЯМ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Работа выполнена при поддержке НО «Благотворительный фонд культурных инициатив

(Фонд Михаила Прохорова)»

Ключевые слова: жестокость; дети; Средневековье.

Детство - традиционный и один из наиболее важных предметов социально-антропологического изучения культур прошлого и настоящего. Оно представляет собой проблему, решение которой лежит в сфере междисциплинарных исследований. Современное отношение к детям и потомству со стороны взрослых декларируется как отношение, пронизанное любовью и бескорыстием. Прецеденты, противоречащие этому, вызывают недоумение, неодобрение и осуждение социума. В современном обществе господствуют идеи детоцен-тризма и индивидуализма, ценности и неповторимости каждой детской души. Но всегда ли было так? Всегда ли понятия «ребенок» и «детство» имели тот смысл, который мы вкладываем в них сегодня? Как свидетельствуют исследования антропологов и археологов, у первобытного человека и у современных людей отсутствуют отличия биологического характера. Различия в жизни древних и современных людей наблюдаются на социальном уровне.

Детство - это период жизни человека, продолжающийся от рождения до начала активного полового созревания, формирования мировоззрения и появления возможностей выполнения общественно необходимой деятельности, подверженной самоконтролю и ответственности . Для историков очевидно, что феномен детства в разных культурах имел различное историко-психологическое содержание. В данной статье предпринята попытка рассмотреть отношение к детям в Западной Европе и выявить причины исторического своеобразия отношения взрослых к своим чадам, которое мы постараемся обозначить в ходе сравнения детства в Западной Европе и в России.

Рассмотрим понятие «жестокость». Во-первых, его используют при описании и определении таких действий и поступков, которые с точки зрения современного человека считаются негативными, т.е. грубыми, негуманными, противоестественными. В повседневной жизни они ассоциируются с примитивными религиозными культами, проявлением необузданных страстей, состояниями «затмения рассудка», с насильственными беззаконными действиями властей или людей, с попранием правосудия. Во-вторых, понятие «жестокость» выступает как этическая и социальная характеристика в ситуации, когда обвиняют одних, оправдывают других, оскорбляют третьих .

В эпоху варварства и рыцарства жестокость была органично присуща членам общества. Для зулуса снять скальп с врага и съесть его голову - высшая доблесть. Отголоски архаической жестокости можно обнаружить в западноевропейской средневековой литературе.

В «Песни о Нибелунгах» описан архаический ритуал, когда победитель пьет кровь противника: «Поняв, что был их другу совет разумный дан, / Пить кровь бургун-ды стали у мертвецов из ран, / И это столько силы прибавило бойцам, / Что отняли они потом друзей у многих дам» . Впрочем, Фрезер в ставшей классической «Золотой ветви» приводит множество аналогичных примеров. В данной работе мы будем исходить из того, что жестокость - это поведение, переходящее за рамки применения силы в тех масштабах, которые ставят под вопрос жизнеспособность социальной системы.

Чтобы понять поведение взрослых по отношению к ребенку в Средние века, попробуем для начала разобраться во взглядах средневекового человека на детство. Средневековье унаследовало весьма противоречивые установки в отношении детства. Как пишет Д. Хёркли в работе «Средневековые дети», все народы, входившие в Римскую империю, исключая евреев, допускали детоубийство в случаях рождения больных или излишних детей. Отец в римской семье имел право отказать новорожденному в акте зизсерИо, принятия его в семью, и тем самым обрекал его на смерть. Однако автор отмечает, что древние заботились о воспитании детей, которое было очень суровым .

Установки варваров в отношении детства, казалось бы, были иными. Германцы, по словам Тацита, детей не умерщвляют; они любят, чтобы их было много, но не уделяют внимания их воспитанию, и лишь на пороге возмужания мальчик приобретал ценность для общества воинов. Тарифы вергельдов в варварских «правдах» свидетельствуют о том, что жизнь взрослого человека, в особенности мужчины, ценилась несравненно выше жизни ребенка или старика. В Скандинавии был широко известен обычай, когда всякий желающий мог сделать с ребенком, вынесенным бондом (хозяином) из дома, все, что хочет. Это судьба детей, «обреченных на могилу». Большая бедность скандинавского мира вызвала к жизни традицию, которую не упоминают авторы в отношении германцев.

В Средние века к детям относились иначе, чем в Новое время, что, как читаем в статье «Ребенок в раннее Средневековье» Пьера Рише, характеризовалось общей нелюбовью к ним (хотя это утверждение представляется автору данной статьи спорным). В подтверждение этого тезиса П. Рише приводит данные о том, что многие мужчины и женщины отказывались иметь детей, видя в них лишь обузу. В этой связи автор обращает внимание на многочисленные указания раннесредневековых памятников об использовании противо-

зачаточных средств (например, «дурного питья», предотвращавшего беременность), об абортах, убийствах и подкидывании новорожденных .

В период Средневековья присутствовал определенный стереотип отношения к ребенку. Своеобразие поведенческой модели взрослых того времени состояло не в том, что люди были лишены родительских чувств, но в их специфике: пылкая любовь к детям совмещалась с фатализмом, смирением перед судьбой, пассивностью в преодолении беды, грозившей ребенку. Во многом это было связано с неразвитостью рационально-интеллектуального инструментария сознания человека Средневековья, с узостью духовного мира, обусловивших непонимание специфики детского поведения, в частности физических и психологических особенностей детства и отрочества. Известное значение имело также то обстоятельство, что при частых родах и не менее частых детских смертях родители не всегда успевали привязаться к новорожденному, ощутить его продолжением собственного «Я». Так, Трувер Маре-шаль пишет, что «у него хватит сил «напечь» еще сыновей, если кто-либо из них падет жертвой вероломства» , т.е. смерть ребенка не была бы большим горем в жизни автора.

Описание детства мало занимало русских летописцев. Слова, обозначающие подрастающее поколение, встречаются в «Повести временных лет» в десять раз реже, чем существительные, относящиеся к взрослым мужчинам. Термины, которые употребляли взрослые по отношению к детям, выявляют стилистику сознания. «Отрок» буквально значило «неговорящий», т.е. «не имеющий права речи, права голоса в жизни рода или племени».

О «небрежении» к детям в средневековой Руси свидетельствуют предписания священнослужителей («недолго плакати по мертвым» детям), а также законы, в которых приводятся факты продажи детей в «одерень» (в полное бессрочное пользование) приезжим гостям. Еще один пример - продажа детей, о которой рассказывается в «Молении Данила Заточника»: на вопрос о причине такого поступка отец ответил: «Если родились они в мать, то, как подрастут, меня самого продадут» .

Одним из первых историко-психологическую природу такого небрежения к детям отметил Ллойд Демоз, который в работе «Психоистория» приводит периодизацию типов отношения родителей и детей в истории. Отметим, что его теория не работает вне широкого социокультурного контекста, учитывающего специфику исторического и экономического развития, географический фактор, исторически наработанные ценностные ориентации культуры. Исходя их этого, данную периодизацию вряд ли можно применить с одинаковым успехом и к Западной Европе, и к России. Возможности историко-культурного редактирования инструментария Демоза дает разработанная в рамках томской методо-лого-историографической школы технология анализа бессознательного .

Накопленный наукой материал историко-культурного характера позволяет говорить о том, что социально-психологическая структура личности Средневековья носила авторитарный характер с выраженными

невротичными чертами, что прозрачно выявляет картина тогдашних воспитательных практик. Побои, причинение боли - главные элементы жестоких, по меркам нашего представления, практик воспитания. Так, например, в «Счете жизни» Дж. Конверсини да Равенна можно найти множество описаний жестокого метода обучения детей. Джованни проходил обучение в школе Филиппино да Луга, в которую его отправил отец. Автор с содроганием вспоминает случай с восьмилетним мальчиком, который учился вместе с ним: «Молчу о том, как учитель бил и пинал малыша. Когда однажды тот не сумел рассказать стих псалма, Филиппино высек его так, что потекла кровь, и между тем, как мальчик отчаянно вопил, он его со связанными ногами, голого подвесил до уровня воды в колодце... Хотя приближался праздник блаженного Мартина, он [Филиппино] упорно не желал отменить наказание вплоть до окончания завтрака». В итоге мальчик был извлечен из колодца полуживой от ран и холода, «бледный перед лицом близкой смерти» . А в «Домострое» рекомендовали делать так: «. не ослабляй, бия младенца: аще бо жезлом биеши его, не умрет, но здравие будет. Любя же сына своего, учащай ему раны.» .

Деспотические порядки, царившие в семье, не могли не сказаться на положении детей. Мать Феодосия Печерского, как неоднократно подчеркивал автор «Жития», именно насильственными методами пыталась влиять на сына. Она избивала его (даже ногами) до тех пор, пока буквально не падала от усталости, заковывала его в кандалы и т.д. Психология «Домостроя» прочно укоренилась в быту широких масс и отразилась в большом числе русских поговорок и пословиц: «Хто не слухае тата, той послухае ката (т.е. кнута)»: «Дытыну люби, якъ душу, а тряси якъ грушу»: «Родительские побои даютъ здоровье» и др. .

Родительская суровость была не равнодушием и не пренебрежением, как считает Р. Фосье, она имела историко-психологический характер, рационализированный в религиозных терминах. Если ребенок провинился, его нужно наказать, часто жестоко: если он плачет, значит, в него вселился злой дух - ребенок будет бит. Такая строгость была отнюдь не пережитком отцовского всемогущества древних времен, а формой служения Господу .

Отец в средневековой семье обладал широкими правами, например, правом продавать и закладывать детей. Исторические памятники немецкого средневекового законодательства утверждают за отцами право продавать детей в крайних случаях, во время голода, лишь с некоторыми ограничениями в пользу продаваемых. «Швабское зерцало» говорит, что отец во время нужды может по праву продать своих детей, но не в дом публичных женщин и не для убийства. В саксонских городах закон предоставлял отцу право во время голода продавать и закладывать детей, но так, чтобы не было при этом опасности для их жизни и притеснения религиозных верований.

Славянские памятники тоже свидетельствуют, что во время голода 1230 и1231 гг. родители продавали детей в рабство: «и даяху отцы дети своих одьрень, изъ хлеба, гостьмъ» . Другие памятники древнего русского права свидетельствуют о том, что отец (родители) сво-

бодно распоряжался свободой своих детей не только во время голода. По Уложению родители могли отдавать детей в работу, на урочные годы, а по Судебнику Ивана IV - и в холопство.

Итак, период детства у средневекового человека вряд ли вызывал приятные воспоминания. То, что подчас ребенка рано отрывали от семьи и воспитывали довольно жесткими методами, не могло не отразиться на его психике. В период детства у ребенка в большинстве случаев не формировалось чувство базисного доверия, которое является основополагающей предпосылкой ментальной устойчивости. Такова одна из центральных идей концепции идентичности Э. Эриксона. Лишение материнской заботы, отлучение от близких фигур, равно как и обде-ленность родительской любовью, не могут не сказаться на «радикальном снижении чувства базисного доверия» и не отразиться на характере отношений с миром уже взрослой личности .

Порог доверительной интимности отношений близких в семье в ту эпоху был значительно ниже, чем сегодня. Это формировало психологическую почву для воспроизводства самой структуры авторитарного характера Средневековья, где отношения строились на долженствовании, безоговорочности авторитета старшего в роде, семье. Параллель подобному коду поведения ребенка - родителя весьма аргументированно показал П. Киньяр на античном материале, что свидетельствует о его укорененности в древних обществах. При всей схожести данных практик в древних обществах их последующая эволюция в разных условиях исторического бытования, как представляется, обусловливала различия на последующих этапах исторического роста.

Обращает на себя внимание факт, что картина отношения к детям в Западной Европе была иной. Если на ранних этапах в некоторых странах (например, Скандинавии) существовали дети, «обреченные на могилу», и были распространенны примеры небрежения

взрослых по отношению к детям, то позже мы видим ростки интимности в разных срезах. К примеру, в сочинении Гвиберта Ножанского «Монодии» автор рассказывает про свое обучение: «.он [учитель] осыпал меня почти каждый день градом пощечин и пинков, чтобы заставить силою понять то, что он никак не мог растолковать сам». Примечателен факт осознания Гви-бертом Ножанским несправедливости и бесполезности такого поведения учителя, хотя автор считает, что польза от занятий была. И если далее прочертить опорную линию макроисторического рисунка феномена детства в Западной Европе, то косвенными признаками, свидетельствующими об изменении эмоциональной атмосферы в семье, можно считать обилие найденного при археологических раскопках детских игрушек, использование с Х11-Х111 вв. специальных детских люлек . Монтень в очерке о детях пишет, что его отец так был добр, что нанял музыканта, каждое утро будившего его звуками музыки, чтобы услаждать нежный детский слух .

Так в Европе появляются новые практики поведения по отношению к ребенку (причем в России мы не наблюдаем таких изменений). Как объяснить этот особый динамизм изменения отношения к детству, равно как и самой авторитарной структуры сознания личности на западноевропейской почве? Чем было обусловлено более архаичное отношение к ребенку в средневековой Руси? Можно предположить, что более ранняя трансформация авторитарной структуры сознания связана с более динамичным развитием Западной Европы, которая получила «античную прививку». Достаточно быстрый рост товарно-денежных отношений способствовал расцвету городов, укреплению бюргерства. Произошел рост индивидуального самосознания человека, изменились эмоциональная атмосфера в семье и поведение взрослых по отношению к ребенку. Следовательно, произошло постепенное изживание жестокого отношения к детям.

ЛИТЕРАТУРА

1. Несчастная А А. Детство: история и современность. СПб. : Нестор-История, 2007.

2. Уварова ТБ., Эман И.Е. Жестокость. Политика жестокости в Античность и Средневековье (Реферативный обзор) // Культура и общество в

Средние века - раннее Новое время. Методика и методология современных историко-антропологических и социокультурных исследований. М., 1998.

3. Песнь о Нибелунгах. Л. : Наука, 1972.

4. Хёркли Д. Средневековые дети // Культура и общество в Средние века: методология и методика зарубежных исследований: реферативный

сборник. М., 1982.

5. Бессмертный Ю.Л. Риторика рыцарской скорби по данным англо-французской литературы ХП-ХШ вв. // Человек и его близкие на Западе и

Востоке Европы (до начала Нового времени) / под общ. ред. Ю. Бессмертного, О.Г. Эксле. М., 2000.

6. Древнерусские повести. Пермь: Кн. изд-во, 1991.

7. Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века: курс лекций. Вып. 3: Историографическая революция. Томск: Изд-во Том. ун-

8. НиколаеваИ.Ю. Полидисциплинарный синтез и верификации в истории. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2010.

9. Память детства. Западноевропейские воспоминания о детстве от поздней античности до раннего Нового времени (Ш-XVI вв.). М. : Изд-во

10. Данилевский ИН. Древняя Русь глазами современников и потомков (1Х-Х11 вв.). М. : Аспект-Пресс, 1998.

11. Кузнецов Я.О. Родители и дети по народным пословицам и поговоркам. М., 1911.

12. ФосьеР. Люди Средневековья / пер. с фр. А.Ю. Карачинского, М.Ю. Некрасова, И.А. Эгипти. СПб. : Евразия, 2010.

13. Шпилевский С. Семейные власти у древних славян и германцев. Казань, 1869.

14. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.

15. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции. М. : Наука, 1991.

16. Монтень М. Опыты. Избранные главы. М. : Правда, 1991.

ДЕТИ

О детях в Средние века и об отношении к ним существует множество мифов. Основные точки зрения можно свести к трем:

1. В Средневековье к детям были склонны относиться как к низшим, животным существам или как к несовершенным «маленьким взрослым», которых надлежало поскорее ввести в рамки и «окультурить» (отсюда жестокие наказания и суровая дисциплина, ранние браки, детская одежда, представляющая собой уменьшенную копию взрослой, короткий период детства и т.д.)

2. В Средневековье к детям относились особенно бережно и с любовью, памятуя об их хрупкости и слабости (несомненную роль сыграли высокая детская смертность и культ Младенца Христа).

3. В Средневековье к детям относились равнодушно, памятуя об их хрупкости и слабости J Чрезвычайно высокая детская смертность, буквально, не позволяла родителям слишком привязываться к своим отпрыскам; смерть младенца считалась вполне закономерным событием и не вызывала бурных эмоций.

Как мы видим, мнения историков порой прямо противоположны

Так или иначе, в глазах закона дети совершенно точно не считались низшими существами - за преступления в отношении детей закон карал так же, как и за преступления, совершенные в отношении взрослых (за преднамеренное убийство ребенка - как за преднамеренное убийство взрослого, и т.д.). И ответственными перед законом дети становились задолго до достижения совершеннолетия и обретения полной юридической дееспособности (мальчики в 14 лет, девочки в 12; совершеннолетними оба пола становились в 21 год

«Дети живут без мысли и без забот. Их легко рассердить и легко порадовать, и они легко прощают...

Дети часто имеют дурные привычки и думают только о настоящем, пренебрегая будущим. Они любят игры и пустые занятия, не обращая внимания на то, что выгодно и полезно. Они считают важными дела, которые не имеют значения, и неважными важные дела. Они больше плачут и рыдают от потери яблока, нежели от потери наследства. Они забывают о милостях, оказанных им.

Они любят разговаривать с другими детьми и избегают общества стариков. Они не держат секретов, но повторяют все, что видят и слышат. Они то плачут, то хохочут, постоянно вопят, болтают и смеются.Вымытые, они снова пачкаются. Когда их матери моют их и расчесывают им волосы, они брыкаются, колотят руками и ногами и сопротивляются изо всей силы. Они думают только о своих животах, всегда желая есть и пить. Едва встав с постели, они уже жаждут пищи ».

Такими словами выразил средневековое восприятие детей францисканский монах 13 в., известный как Бартоломей Английский, в своей энциклопедии «О свойствах вещей».

Теория о средневековом восприятии детей как маленьких взрослых частично основывалась на том факте, что в средневековом искусстве дети одеты так же, как взрослые. Но это не совсем верно. На рукописных миниатюрах детская одежда, как правило, проще и короче взрослой. Миниатюры изображают детей за игрой в мяч, в куклы, в солдатики — то есть, за развлечениями, которым дети предавались во все времена

(а здесь явно и отец не прочь повалять дурака:)

Хронист Ламберт Ардрский рассказывает о том, что молодая графиня Гвинесс, вышедшая замуж в 14 лет, в первый год брака еще играла в куклы (а потом, видимо, появился ребенок :))). Хронист Гиральд Камбрийский вспоминает, что его братья строили замки из песка (в то время как Гиральд, будущий монах, строил монастыри и церкви).

Что средневековые взрослые смотрели на детей как на взрослых - распространенный миф. Нет ни одной миниатюры, на которой, предположим, дети пашут поле - зато есть множество рисунков, на которых дети заняты играми. Иными словами, старшие сознавали, что дети отличаются от взрослых и что у них иные потребности. Существовал отдельный суд, в котором разбирались дела осиротевших детей и охранялись их права на наследство до достижения ими совершеннолетия. Если дети ничем не отличались от взрослых, почему было не предоставить им самим защищать себя в суде?...

Средневековые педагоги почти сплошь соглашались, что младенческий возраст продолжается до семи лет. В этом возрасте ребенок не способен позаботиться о себе, он нуждается в постоянном родительском примотре. Впрочем, начиная с семи лет большинство детей уже способны выполнять определенные обязанности. Детство продолжалось от семи лет до, как минимум, полового созревания - 12-13 лет (разные авторы расходились во мнениях, когда заканчивается детство и начинается взрослая жизнь). Предполагалась даже некая «третья фаза», когда подросток становится физически зрелым и даже юридически ответственным, но еще не достигает состояния полной умственной зрелости (эта фаза длилась до совершеннолетия и даже дольше).

Обращаться с ребенком как со взрослым значит, в том числе, требовать от ребенка зарабатывать на жизнь и поддерживать семью финансово. В отличие от англичан викторианской эпохи, которые активно использовали детский труд (причем дети 6-7 лет наравне со взрослыми трудились на фабриках и в шахтах), детей в Средние века, как правило, до двенадцати лет не посылали на работу, за которую полагалась бы настоящая плата. У них, несомненно, были свои обязанности - помощь по хозяйству, в лавке, в мастерской, в «приемной» семье - но они не зарабатывали денег и не вносили свою лепту в семейный бюджет; их работа, по сути, считалась не работой, а обучением. Взрослых ролей не возлагали на детей чересчур рано. Обычно лишь после 7-8 лет им поручали различную работу, чаще всего домашнюю: мальчики следили за овцами или гусями, пасли или поили быков и лошадей, подбирали колоски после жатвы; девочки собирали дикие фрукты, приносили воду, помогали готовить.

По крайней мере, современники сознавали, как опасно давать слишком маленьким детям не соответствующие их возрасту обязанности (присматривать за огнем, носить воду, заботиться о младших). Родители старались не оставлять детей без присмотра, даже в деревнях, где старшие были заняты работой почти целый день. Местные судьи обычно с порицанием перечисляют трагические случаи: «Маленький ребенок, оставшись без присмотра, вышел из родительского дома и упал в пруд; двухлетняя девочка, будучи оставлена без надзора, погибла. Мод, дочь Уильяма Бигга, оставили под присмотром слепой старухи, в то время как мать пошла в гости к соседям. Вернувшись , она обнаружила , что ребенок свалился в канаву и утонул . Семимесячного младенца оставили на попечении трехлетнего мальчика . Новорожденную девочку в колыбельке оставили под присмотром трехлетней Агнесс; та заигралась во дворе, а вернувшись, обнаружила, что младенец задохнулся». «Маленькие девочки нередко гибнут, падая в реку, в колодец или в котел, стоящий на огне, - предостерегающе пишет современник. - А из пятилетнего мальчика плохой опекун для грудного ребенка».

Средневековые медицинские энциклопедии говорят о детях отдельно от взрослых, поскольку дети нуждаются в особом уходе. Специальные трактаты - например, сочинение знаменитой Тротулы, преподававшей в 12 в. в медицинской школе Салерно - предписывали особо тщательный уход за новорожденными: в них содержались инструкции, как перевязывать пуповину, купать младенца, устранять слизь из легких и горла. А горе матери, потерявшей ребенка, порой бывало настолько велико, что требовалось вмешательство окружающих: «Одна дама в Лондоне, у которой умерла новорожденная дочь, прожившая всего два дня, так рыдала и вопила, как будто у нее разрывалось сердце. Она уверяла, что хочет сойти вслед за дочерью в могилу, и отказывалась от еды, так что ее пришлось кормить насильно».

Средневековое право также выделяет детей в особую категорию, наделенную личными и имущественными правами, которые в период малолетства требуют опеки. Само понятие малолетства подразумевало уязвимость и потребность в специальной защите.
(обратите внимание, заботливая мать отводит детей прочь от грешников, пляшущих вокруг идола)

Разумеется, шлепнуть малыша, который протянул руку к кипящему котелку, порой кажется гораздо более действенным и эффективным средством, нежели разъяснения или брань. В принципе, говоря о жестоких наказаниях детей, следует помнить, что не менее суровым наказаниям подвергались и взрослые. Впрочем, далеко не все воспитатели и наставники считали телесные наказания единственным возможным способом; так, педагог и ученый VIII в., монах Алкуин, в принципе возражал против них, утверждая, что телесные наказания не приносят никакой пользы и лишь отупляют ребенка, и предлагая взамен воздействовать на ученика убеждением и внушением. Порой воспитательные меры, действительно, могли зайти настолько далеко, что требовалось юридическое вмешательство: так, подмастерья не раз жаловались на жестоких хозяев, которые избивали их по пустякам и даже по-настоящему истязали (одному проткнули руку «каким-то железным предметом», другому сломали палец и т.д.). А некая жительница Лондона, к которой в мастерскую зашел поиграть маленький сын соседки и взял из корзины кусок шерсти, так ударила его кулаком по голове, что мальчик умер спустя два дня (заметим, что суд оправдал женщину, признав убийство непреднамеренным и случившимся в результате вполне законного желания «дисциплинировать» расшалившегося ребенка). Впрочем, за тем, чтобы «педагогическое воздействие» не сделалось чрезмерным, наблюдали не только власти, но и самые обычные люди. Так, соседи вмешались, увидев, что на лондонской улице какой-то лавочник бьет мальчишку-водоноса. Последовала потасовка, и мучителя вынудили оставить ребенка в покое. Соседи не знали мальчика, но, тем не менее, вступились за него. Более того, они отвели лавочника в суд и настояли, чтобы тот был оштрафован за причиненный ущерб.

Средневековые родители любили своих детей, в общем, так же, как среднестатистические современные родители. Общество требовало иного воспитания, нежели в наши дни, но это не значит, что родительской любви не существовало. На каждого жестокого родителя, несомненно, можно найти пример родителя нежного и любящего. Миф о том, что средневековые родители не любили своих детей, в том числе, подкрепляется ссылками на то, что мальчиков (реже девочек) из знатных семей весьма в нежном возрасте отдавали на воспитание в чужие семьи (как правило, все же это была не вполне чужая семья, а родственники по крови или по браку). Отправка юных дворян в чужие семьи на обучение и воспитание служила многим целям: так, мальчики приобретали социальные навыки, учились подобающим манерам, ведению дел, усваивали «рыцарские добродетели». Во-вторых, «приемная» семья могла иметь более высокий статус, нежели родная, - в таком случае, мальчик имел шанс изрядно продвинуться в жизни. «Приемная» семья становилась фактически второй родной; создавались необходимые связи, расширялся круг полезных знакомств. В-третьих, образованные люди и представители церкви поощряли родителей отдавать детей на воспитание, памятуя о том, что в кругу чужих дети ведут себя иначе, нежели среди родных; родители, из любви к детям, зачастую не в состоянии воспитать своих отпрысков в должной строгости. Если ребенок в раннем возрасте не научится смирению и послушанию, он, скорее всего, не станет порядочным взрослым и в конце концов попадет в ад за свои грехи. Для девочек воспитание в «приемной» семье было полезно в том смысле, что воспитатели зачастую помогали подыскивать ей мужа и даже снабжали приданым. «Приемная» семья нередко осуществляла опеку, если подопечный терял отца или обоих родителей, не успев достигнуть совершеннолетия.

Дети оставались близки к своим родителям, братьям и сестрам, даже если проводили много времени порознь. Сохранилось немало задушевных писем, адресованных родным и близким. Когда юный Вильям Маршалл, будущий граф Пембрук, отбывал в Нормандию, чтобы стать оруженосцем, он, как сообщает его биограф, горько плакал, расставаясь с матерью, братьями и сестрами.

Взрослым случалось и отдавать жизнь ради детей. Одной августовской ночью в 1298 г. в Оксфорде от свечи загорелась солома на полу. Муж и жена выскочили из дома, но, вспомнив о своем младенце-сыне, жена бросилась обратно, чтобы найти его. Вбежав, «она глотнула горячего воздуха и задохнулась». В другом случае был убит отец, защищавший дочь от разбойников. «Однажды Джон Гарв, грузчик, шел по улице, когда какой-то юноша проскакал мимо на коне полным галопом и сбил с ног ребенка. Джон ухватил коня за уздечку и сказал беспечному всаднику, что надлежит быть осторожнее. Тот в ответ выхватил меч и убил благонамеренного лондонца на месте».

Жены крестьян и ремесленников сами выкармливали своих детей, если этому не мешали какие-то обстоятельства (например, болезнь). Состоятельные же женщины в 13 в. прибегали к услугам кормилиц настолько широко, что приходские священники в своих проповедях пытались противодействовать этой практике, утверждая, что она противоречит как Писаниям, так и науке. Скульптуры в церквах и миниатюры в рукописях изображают Деву Марию, которая кормит Иисуса, но проповеди и притчи слабо действовали на знать, которая продолжала приводить в дом кормилиц, которые не только вскармливали младенцев, но и ухаживали за подрастающими детьми. В семьях с достатком каждый ребенок мог иметь собственную няньку. Выбирая кормилицу, ответственные родители искали чистую, здоровую молодую женщину с хорошим характером и следили, чтобы она придерживалась правильного режима и диеты - побольше отдыхала, хорошо спала, воздерживалась от «соленой, острой, кислой и вяжущей» пищи, особенно чеснока, и избегала волнений.

Средневековые дети не переживали продолжительного периода формализованного взросления, который разработали современные системы образования. К детям относились как к «фактическим взрослым» с момента наступления половой зрелости, о чем свидетельствует ранний возраст, в котором мальчики и девочки считались способными вступать в брак.

Впрочем, браки детей заключались исключительно в аристократической среде, крестьяне и ремесленники этого не делали. Относительно ранний (на наш взгляд) возраст вступления в брак отнюдь не казался таковым в XIII веке - по вполне разумным причинам. Средняя продолжительность жизнь крестьян составляла 45-50 лет, у людей состоятельных - лет на десять больше. Женщины обычно переставали рожать в возрасте ок. 35 лет; весьма незначительное количество женщин рожали в сорок и старше. Иными словами, женщина была просто вынуждена взрослеть быстрее и раньше обзаводиться потомством… Девочка знала все, что ей надлежало знать об обязанностях жены и матери, уже в раннем подростковом возрасте. Для юных жен из знатных семей, помимо прислуги, как правило, в доме держали какую-нибудь почтенную матрону, с которой можно было посоветоваться - по поводу беременности, ведения хозяйства, выкармливания детей и т.д. Современники прекрасно понимали, что обязанности жены и матери - тяжкий труд; готовя девочек с ранних лет к роли будущей хозяйки дома, по вступлении в брачный возраст их, разумеется, не бросали на произвол судьбы, как кутят в омут, а, напротив, окружали помощью, советами и наставлениями.

Индивид и социум на средневековом Западе Гуревич Арон Яковлевич

Детство в Средние века?

«Индивидом рождаются, личностью становятся, индивидуальность отстаивают», - эти слова психолога, уже приводившиеся выше, указывают на то, что личность представляет собой величину динамическую, меняющуюся на протяжении жизни человека. Поэтому было бы важно попытаться проследить, насколько возможно, как подобные изменения происходили в Средневековье и, соответственно, как они осмыслялись людьми той эпохи. В центре нашего внимания будут категории младенчества, детства и отрочества.

О возрастах человеческой жизни размышляли многие средневековые авторы, следуя, как правило, античным образцам, однако интепретируя их в духе христианской символики. В ходу были самые разные схемы, взаимно дополнявшие друг друга либо находившиеся в известном противоречии между собой. Все эти построения были чрезвычайно абстрактны и весьма отдаленно связаны с реальными наблюдениями. Эти теории неизменно основывались на символике чисел.

Трехчленная схема выделяла естественные этапы в жизни человека - рост и созревание, зрелость и упадок (augmentum, status, decrementum). Эти стадии образовывали своего рода арку или дугу. Следуя восходящей к Аристотелю схеме, Данте в «Пире» указывает, что наиболее совершенный возраст, когда раскрываются все внутренние способности человека, лежит между тридцатью и сорока годами. Намного раньше папа Григорий Великий установил связь между возрастами человека и определенными моментами христианской литургии. Согласно распространенной интерпретации три евангельских волхва (мага), пришедшие поклониться новорожденному младенцу Иисусу, в свою очередь символизировали фазы человеческой жизни.

Наряду с трехчленной, была распространена четырехчленная схема. Уже Пифагору приписывалась мысль о соответствии жизненных фаз временам года. Эта же мысль была многие столетия спустя положена в основу произведения автора XIII века Филиппа Новарского «Четыре возраста человека». У Гиппократа и его последователей была заимствована теория, согласно которой каждой фазе жизни соответствует тот или иной темперамент (гумор), определяемый соотношением важнейших четырех состояний организма человека (влажности, сухости, тепла и холода). Согласно этой теории, возрастные характеристики были связаны с определенными физиологическими состояниями. Вместе с тем человек-микрокосм был плотно включен в мировую схему макрокосма, поскольку четыре возраста его жизни, характеризующиеся преобладанием того или иного гумора, соответствуют основополагающим элементам мира (вода, огонь, воздух, земля).

Однако можно заметить, что каждый из возрастов представляет собой статичное состояние. Упор в этих классификациях делался не на процесс перехода от одного возраста к другому, а на характеристику каждого из них, рассматриваемого изолированно.

Библейско-христианские мотивы особенно ощутимы в схеме человеческих возрастов, опирающейся на цифру 6. Мир сотворен в течение 6 дней, историю рода человеческого делят на 6 этапов (от Адама до Ноя, от Ноя до Авраама, от Авраама до Давида, от Давида до Вавилонского пленения, от Вавилонского пленения до Рождества Христова и от Рождества Христова до конца времен). Петр Абеляр усматривал прямое соответствие шести дней творения шести возрастам человека. Эта восходящая к св. Августину схема наложила неизгладимый отпечаток на средневековую мысль. Мы встречаем ее у Исидора Севильского (VI–VII века), в XII веке-у Гонория Августодунского и Ламберта Сент-Омерского, а в XIII веке - у Варфоломея Английского и Винцента из Бовэ. Роберт Гроссетест (Большеголовый) шел дальше и стремился установить связь между возрастами человека и умственным его состоянием: свет сознания проникает в душу новорожденного, сочетание воли и разума характерно для состояния зрелости, тогда как в старости человек достигает божественной мудрости.

Естественно, сакральное число 7 не могло не использоваться в схемах человеческих возрастов. Подчеркивали символическое соответствие числа 7 числу планет, семи звездам, определяющим смену времен года, семи добродетелям и семи грехам, семи тонам григорианского хорала, наконец, семи возрастам человека: младенец (puerulus) до 7 лет, ребенок (рuеr) - до 14 лет, подросток (adolescens) - до 21 года, молодой человек (iuvenus) - до 35 лет, муж (vir) - до 49 лет, пожилой (senior) - до 63 лет и старик (senex) - до 98 лет. Вслед за Птолемеем западные авторы, начиная с XII века, придерживались взглядов, согласно которым отдельные планеты оказывают влияние на жизнь человека на разных ее этапах.

Из новых символических интерпретаций, привнесенных Поздним Средневековьем, можно отметить внимание к параллелизму между двенадцатью месяцами года и соответствующими периодами жизни. Согласно поэме «Изображения двенадцати месяцев» («Les Douze mois figurez», XIV век), каждому месяцу года соответствует шестилетний период жизни, и полный цикл насчитывает 72 года.

Вновь подчеркнем: все эти схемы человеческих возрастов не столько отражали наблюдения над реальным течением человеческой жизни, сколько исходили из отвлеченных схоластических выкладок. Они не учитывали психических особенностей индивида на разных этапах его жизни и, в частности, не обращали особого внимания на специфику детского возраста 1 . Эти натуралистические теории, унаследованные от Античности, были перетолкованы в Средние века в духе истории Спасения.

Духовный мир человека в изображении средневековых авторов неподвижен и дискретен. В центре их внимания находится не эволюция характера, приводящая к качественным сдвигам, а последовательность возрастных состояний, кажущихся не связанными между собой. Поэтому, кстати, в биографиях и рудиментарных автобиографиях, написанных в ту эпоху, детство, за редкими исключениями, каковым была «De vita sua» Гвибера Ножанского (о ней подробнее пойдет речь ниже), игнорируется.

Впрочем, отдельным авторам не были чужды обобщения, продиктованные, хотя бы отчасти, жизненными наблюдениями. В проповеди Юлиана из Везеле читаем: «За детством следует отрочество, чувствительный и недисциплинированный возраст, подверженный удовольствиям, когда кажется, что добродетель трудна и недоступна. Жажда разных утех терзает еще наивную душу, и если этому чувству удается душой овладеть, то она становится скопищем постыднейших пороков. /Отрочество/ неустойчиво, оно не слушает ни разума, ни советов, но подвержено дуновению малейших искушений, оно подвижно и ветрено. Сегодня оно хочет одного, завтра другого, сегодня любит, завтра ненавидит» 2 .

Такова была теория, но что мы знаем о практике? Высокую рождаемость сопровождала высокая детская смертность. Из автобиографических записок немецкого рыцаря Михеля фон Эйенхайма (нач. XVI века) явствует, что из девяти его детей пятеро умерли в младенчестве, соответственно спустя 10 часов, 13 дней, 13 недель и год (двое) после рождения. На семейных портретах этого периода нередко изображен глава семьи в окружении детей, по правую руку - живых, по левую - умерших, и последние подчас численно преобладают 3 .

Причины высокой смертности заключались в отсутствии должных гигиенических условий, пренебрежении к жизни младенца, нередко вызываемом суровыми материальными условиями и частым голодом. Средняя продолжительность жизни оставалась в ту эпоху низкой, и смерть была близко знакома средневековому человеку. В бедных многодетных семьях новорожденный мог стать обузой, и детоубийство, особенно в Раннее Средневековье, не было редкостью. На скандинавском Севере языческий обычай «выносить» детей, т. е. оставлять их вдали от дома на гибель, сохранялся некоторое время даже после принятия христианства. Обрекали на смерть больных и слабых младенцев, в особенности девочек. Ребенок получал право на существование лишь после того, как отец клал его к себе на колени и смачивал водой его лоб.

Детство было относительно коротким, и ребенок рано приобщался к миру взрослых. При этом сплошь и рядом его отрывали от родителей. У германцев был распространен обычай отдавать ребенка на воспитание в чужую семью. Этот обычай был обусловлен стремлением устанавливать и поддерживать дружеские и союзнические связи между родовыми группами и семьями. Подобные отношения складывались прежде всего в среде знати.

Такого рода обычаи оставались характерными и для последующего периода. Сын рыцаря с малых лет переходил в другую рыцарскую семью с тем, чтобы в ней приобрести навыки, необходимые для воина благородного происхождения. Отношения между воспитанником и воспитателем нередко были более тесными, нежели отношения между сыном и отцом. Многих детей обоего пола отдавали в монастырь, тем самым обрывая их родственные связи с собственной семьей; это касалось прежде всего тех сыновей, которые не могли рассчитывать на получение отцовского наследства (феод не дробился и передавался старшему сыну), и дочерей-бесприданниц.

Детей отдавали на воспитание также и в городской среде. Сын ремесленника делался учеником (фактически слугой) в семье другого мастера. Очень часто он подвергался тяжкой эксплуатации и дурному обращению. Некоторыми цеховыми статутами мастеру специально вменяется в обязанность «мягко» обходиться с учениками и уж если бить их, то не по голове 4 .

Ребенок не был центром семейной жизни. Его положение в семье во многих случаях было отмечено бесправием, его жизнью и смертью полновластно распоряжался отец. Ф. Арьес характеризует средневековую цивилизацию как «цивилизацию взрослых» 5 . Действительно, ребенок не воспринимался в качестве существа, обладающего специфической психикой и, соответственно, нуждающегося в особом к себе отношении, - в нем скорее видели маленького взрослого. Если верить исландским сагам, мальчики, даже малолетние, нередко оказывались способными отомстить за своих убитых отцов (девочки авторами саг почти вовсе игнорируются). Совершенный подростком акт кровной мести воспринимался сородичами и окружающими как своего рода инициация, которая повышала статус человека, достойно отомстившего за Убитого, и обеспечивала ему общественное уважение.

Ребенок не отличался от взрослого своей одеждой, она была лишь скроена по его росту. Как явствует из произведений искусства, художники не умели адекватно изображать детские лица, и это неумение опять-таки свидетельствует об отсутствии интереса к детству. По мнению Арьеса, для Средневековья не характерна педагогика, учитывающая особенности детской психологии. Констатация этих фактов побудила некоторых историков сделать вывод, будто в Средние века отсутствовала родительская любовь. Арьес указывает на то, что поскольку ребенком пренебрегали и не занимались специально его воспитанием, то, естественно, к нему не применялись те строгие педагогические меры, которые утвердятся позже, когда наступит пора всеобщего образования. По мысли Арьеса, ребенок в средневековом обществе рос как дичок и не подвергался ни обузданию, ни воспитанию.

Возникает вопрос: насколько обоснованны и убедительны подобные утверждения? С одной стороны, заключения Арьеса имеют под собой определенные основания, с другой - едва ли их можно абсолютизировать. Вопросы воспитания и обучения многократно обсуждались средневековыми церковными, а позднее и светскими авторами, что вполне естественно, если принять во внимание неизменную дидактическую направленность теологии и литературы 6 . Однако при этом нужно учесть, что христианская дидактика касалась не столько специально детей, сколько всех верующих: в ее основе лежала забота о спасении души и преодолении греховных наклонностей человека. В этом общем контексте рассматривалось и поведение детей.

Отношение к ним христианской церкви было двойственным. С одной стороны, на ребенке лежит печать первородного греха: так, в постановлениях Аахенcкого собора 816 года детство называется «возрастом распущенным и склонным ко греху», и этот постулат находится в полном соответствии со взглядом на детство св. Августина и Григория Великого 7 . С другой стороны, отцы церкви подчеркивали невинность и чистоту души ребенка, ссылаясь на известные слова Христа: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное» (Мф. 18:3). В «Этимологиях» Исидора Севильского термин «puer» толкуется как производное от pueritas (чистота). В раннесредневековых литературных и изобразительных памятниках часто возникает тема невинно убиенных младенцев - жертв царя Ирода; 28 декабря отмечается день невинно убиенных младенцев, а начиная с XI–XII веков нередко «находили» их мощи 8 .

Археологами обнаружены детские захоронения, относящиеся к каролингскому времени. В могилах младенцев найдены предметы домашнего обихода и игрушки. Нередко детские могилы были расположены в непосредственной близости от жилищ. То, что такого рода захоронения становятся частыми в VIII–X веках, Д.Александр-Бидон связывает с более глубокой христианизацией населения Галлии 9 . Церковные моралисты уже в Раннее Средневековье стремились внести в суровую действительность семейных отношений варваров новые элементы, связанные с необходимостью религиозного воспитания.

Вопреки утверждениям Арьеса, существует немало свидетельств того, что средневековые люди вовсе не были лишены чувства любви и привязанности к своим детям, что о них заботились и занимались их воспитанием. От IX века сохранились письма франкской знатной женщины Дуоды, в которых она выражает материнскую заботу о своем сыне, живущем на чужбине 10 . Был распространен литературный жанр «зерцал» (specula): отец всячески наставляет сына, давая ему разнообразные полезные советы, следуя которым, тот сможет избежать многих ошибок и невзгод. Обычно - это королевские «зерцала»; однако, как правило, отцовские наставления не адресованы конкретному лицу и имеют обобщенный характер. Таково, в частности, и сочинение Абеляра, содержащее поучения его сыну Астролябию.

Естественно, в имеющихся источниках сохранилось меньше сведений об отношениях между родителями и детьми в среде простонародья. Тем не менее такие указания иногда тоже встречаются. Известны случаи, когда матери усердно заботились о выживании своих хилых младенцев, даже прибегая к магическим средствам. Французский инквизитор Этьен де Бурбон (сер. XIII века) оставил свидетельство о возмутившем его крестьянском культе св. Гинефора, оказавшегося борзой собакой. На могилу этого «святого» крестьянки из местности близ Лиона приносили своих больных новорожденных для исцеления 11 .

В протоколах инквизиции, представители которой, расследуя дела о ереси альбигойцев, опросили население пиренейской деревни Монтайю в начале XIV века, сохранилось немало высказываний матерей об их детях: они тяжело переживали их болезни и смерть. Особенно трагично звучат рассказы матерей, которые должны были смириться с властью мужей-катаров: эти манихеи, воспринимавшие земной мир как дьявольское порождение, по-своему желали добра своим детям, ибо, лишая их пищи и тем самым обрекая на голодную смерть, они заботились о скорейшем освобождении души ребенка от грешной плоти. Для матерей же, подчас настроенных не столь фанатично, созерцание умирающего ребенка было невыносимо, и они с душевной болью рассказывали инквизиторам о своих переживаниях 12 .

В этот период для отдельных авторов проблема воспитания ребенка стала приобретать большее значение, нежели прежде. Традиции интерпретации детства, до того сохранявшие некоторую обособленность одна от другой - античная, раннехристианская, варварская и та, что опиралась на рыцарский этос, - отныне сближаются и переплетаются. В этом отношении показательно сочинение Филиппа Новарского. Хотя он и заявляет, что строит свои поучения относительно воспитания детей исходя из личного опыта («тому, кто это написал, исполнилось 60 лет», и, многое претерпев, он чувствует себя обязанным научить других) 13 , Филипп в основном остается в русле общей морально-религиозной сентенциозности. Он разделяет точку зрения, восходящую еще к Августину, согласно которой маленький ребенок - существо, изначально несущее на себе проклятие первородного греха, а потому склонное к неповиновению и дурным поступкам. Последние требуют от родителей суровости и строгости, и Филипп Новарский всячески подчеркивает целительную роль наказания. Попустительство воспитателей может привести к тому, что, достигнув определенного возраста, человек закоснеет в своих преступных склонностях. Автор ссылается на распространенный exemplum, повествующий о молодом человеке, пристрастившемся к воровству. Перед казнью, к которой он был приговорен за содеянные им кражи, юноша пожелал попрощаться со своим отцом, обменявшись с ним последним поцелуем. Вместо этого, однако, он откусил ему нос. Он объяснил судье, что таким способом «отблагодарил» отца за потакание его дурным наклонностям: тот никогда не наказывал его и не придавал серьезного значения непотребному его поведению 14 .

Взгляды Филиппа Новарского пронизаны сословным духом: по его мнению, сына рыцаря надо растить иначе, чем сына простолюдина. Он рекомендует как можно раньше начинать приобщение ребенка к профессии, соответствующей его сословному статусу. Одновременно подчеркивается различие в обучении мальчиков и девочек 15 . Филипп, естественно, отдает пальму первенства детям мужского пола, тогда как девушек, с его точки зрения, следует готовить к браку и к тому, чтобы они находились в подчинении у мужа. «Детство есть фундамент жизни, - пишет Филипп Новарский, - и только на хорошей основе можно воздвигнуть большое и добротное строение» 16 . Для достижения этого нужно настойчиво трудиться.

В одной из проповедей немецкий францисканец Бертольд Регенсбургский (XIII век), в свою очередь, рассуждает о родительских заботах 17 и, в частности, задается вопросом, почему в семьях богатых людей дети чаще болеют и раньше умирают, нежели в семьях бедняков. Уподобляя желудок котелку с пищей, стоящему на очаге, он говорит, что из переполненного котелка похлебка вытекает и гасит огонь. В богатых и знатных семьях часто бывает так, что разные родственницы бестолково и слишком часто пичкают младенца, в результате чего он болеет и даже может умереть; бедные же люди кормят детей умеренно. Впрочем, соображения о большем благополучии детей бедняков остаются на совести проповедника, ибо голод и недоедание были повседневным явлением.

Люди Средневековья по-своему заботились о своих детях, но эти заботы далеко не всегда получали одобрение церкви. Как явствует из высказываний или не менее красноречивых умолчаний в жизнеописаниях Отлоха, Абеляра, Бернара и других духовных лиц, первейшая нравственная цель христианина - любовь к Богу, и привязанность детей к родителям или родителей к детям не должна вступать в противоречие с этой заповедью. Принятие обета монашества ведет к разрыву родственных связей. Человек, который всячески стремится приумножить свои богатства, не гнушаясь ростовщичеством и иными не одобряемыми церковью способами, может погубить души своих детей и более отдаленных потомков, получивших его греховное наследство. Надлежало печься не столько о физическом здоровье ребенка, сколько о его душе. В записках флорентийского купца Джованни Морелли (начало XV века) встречаются в высшей степени впечатляющие страницы, посвященные его первенцу, рано умершему сыну Альберто, к которому он был нежно привязан и который умер в детстве. Морелли подробно описывает агонию ребенка. Как христианина, его особенно мучает воспоминание о том, что он, надеясь на чудо, на то, что ребенок выживет и не покинет этот мир, до последнего момента откладывал причастие, без которого Альберто и скончался. Считалось, что, не приняв отпущения грехов, душа ребенка не могла получить доступа в рай. По признанию Морелли, он в течение года после смерти сына жестоко терзался мыслью о том, что душа невинного мальчика оказалась в аду. Лишь через год, день в день после смерти ребенка, Морелли было ниспослано видение, из которого явствовало, что Господь смилостивился, и Альберто получил отпущение грехов. Эти страницы пронизаны глубокой отцовской любовью, привязанностью Джованни и его жены к маленькому мальчику, которого они так трагически и безвременно потеряли 18 .

Даже безгрешный младенец не мог, согласно тогдашним убеждениям, получить доступ в Царствие Небесное, если он не был крещен. Соответственно, страх, вызываемый опасением, что новорожденный может умереть без крещения, был широко распространен. Нередко старались возвратить в этот мир уже бездыханного младенца, для того чтобы немедленно опрыскать его святой водой. Фактически крещение производилось уже над трупом ребенка.

В средневековой литературе можно найти указания на конфликты между родителями и детьми. В центре упоминавшейся выше немецкой поэмы Вернера Садовника «Майер Хельмбрехт» (XIII век) - трагический разрыв между добропорядочным крестьянином и его сыном, вознамерившимся возвыситься и стать рыцарем, приводит к гибели этого выскочки. Дидактические «примеры» (exempla) того же времени неоднократно высмеивают и осуждают сыновей, которые дурно обращаются со своими старыми отцами, отказывая им в одежде и пище и даже подвергая их побоям 19 . Расторжение взаимной привязанности детей и родителей рассматривается Боккаччо как неслыханное и роковое разрушение основ жизни: в разгар чумы в середине XIV века дети, по его свидетельству, бросали своих больных родителей, а родители не оказывали помощи пораженным «черной смертью» детям.

Повторим: детство в Средние века не было долгим. Ребенок с малых лет приобщался к жизни взрослых, начинал трудиться или обучаться рыцарским занятиям. То, что подчас его рано отрывали от семьи, не могло не наложить отпечатка на его психику. Нравственные и бытовые условия были таковы, что дети могли быть свидетелями сексуальной жизни родителей (семья нередко спала в одной постели). Детей не избавляли и от зрелищ жестоких публичных казней. Уже в относительно раннем возрасте ребенок нес полную уголовную ответственность за правонарушения, вплоть до смертной казни. Нередко по воле родителей заключались браки между детьми, половое созревание которых еще полностью не завершилось (канонический возраст вступления в брак для девочек - 12 лет, для мальчиков - 14 лет). Это было особенно характерно для коронованных особ и высшей знати, представители которой в первую очередь были заинтересованы в укреплении союзов в своей среде и не принимали в расчет личных привязанностей и чувств детей, вступавших в брак. Посвящение в рыцари происходило по достижении 15 лет, хотя к этому возрасту подросток еще не обладал физической силой, достаточной для свободного владения оружием и ношения тяжелых доспехов 20 .

Лишь незначительная часть населения заботилась об образовании своих детей. Ни рыцари, преданные воинским занятиям, ни крестьяне и мелкие ремесленники, поглощенные повседневным трудом, не были ориентированы на книгу. Свои знания ребенок получал преимущественно не от школьного учителя, а непосредственно из жизни, из фольклора и молвы. Несколько иначе дело обстояло в среде купцов, которые вследствие особенностей своей профессии заботились о том, чтобы их наследники умели читать и писать и были знакомы с арифметикой. Школа лишь постепенно получила известное распространение, хотя и к концу средневековой эпохи большинство населения, в особенности сельского, оставалось неграмотным 21 .

Французский аббат Гвибер Ножанский, в противоположность другим авторам «автобиографических» сочинений, ничего не сообщавших о своем детстве, подробно на нем останавливается и рассказывает, в частности, о нанятом его матерью учителе: тот любил его и «из любви» жестоко наказывал, хотя Гвибер, с младенчества предназначенный к духовному званию, был весьма усерден в учении.

Из этих разрозненных примеров мы могли убедиться в том, что детство трактовалось в Средние века чрезвычайно противоречиво. Одни авторы его по существу игнорируют, тогда как другие вовсе не склонны обходить его молчанием и даже способны сделать конкретные наблюдения, не лишенные жизненности. Соответственно, установки в отношении к ребенку были двойственны. С одной стороны, в нем видели существо, которое еще нужно «цивилизовать», подавляя в нем злое начало. С другой стороны, душу ребенка расценивали как менее отягощенную грехами, и поэтому, например, на детей во время печально известного детского крестового похода (1212 г.) возлагали те надежды на освобождение Гроба Господня, которые не в состоянии были оправдать взрослые 22 .

Во второй период Средних веков начинается известная переоценка детства. В частности, ее можно усмотреть в утверждении культа Христа-Младенца. В житийной литературе складывается представление о sancta infantia - святой с самого младенчества или еще в утробе матери проявляет свои исключительные качества Божьего избранника (в частности, будущий святой постится, отказываясь по определенным дням от приема материнского молока). Puer senex - ребенок, который от рождения обладает мудростью старца, - таков один из распространенных топосов агиографии 23 .

Таким образом, вопреки разрозненности и относительной бедности содержащихся в средневековых источниках сведений о детстве, нет никаких оснований для утверждения, будто бы этот начальный этап человеческой жизни игнорировался либо получал сплошь негативную оценку. Арьесу, несомненно, принадлежит заслуга постановки вопроса о детстве в контексте картины мира людей Средневековья и начала Нового времени. Не случайно его книга «Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке», впервые опубликованная в 1960 году, породила живую дискуссию среди историков и сосредоточила их внимание на этой проблеме, существенность которой не может внушать сомнения. Иное дело - общие построения и выводы этого историка. Как и в другом своем не менее знаменитом исследовании «Человек перед лицом смерти», в котором он рассматривает противоположный полюс человеческой жизни, Арьес высказывает немало ценных замечаний, но вместе с тем, к сожалению, не стремится подтвердить их скрупулезным анализом источников. Реальность же, как и восприятие и оценка детства, были более многоплановыми и даже противоречивыми. Здесь мне хотелось бы подчеркнуть: детство и отрочество с их особенностями вовсе не ускользали полностью от взора людей средневековой эпохи. Духовные лица и миряне, моралисты и теологи, законодатели и проповедники в ходе своих рассуждений нередко затрагивали тему детства. Но, как правило, они не были склонны видеть в нем связного и своеобразного жизненного процесса, что вновь возвращает нас к размышлениям о том, как осознавались в Средние века личность и индивидуальность.

6. Средние века Показав лучшие свои стороны, историк Дельбрюк немедленно раскрывает себя и с наихудшей стороны. Он не хочет признавать внутреннего разложения Римской мировой империи - ни хозяйственного, ни духовно-морального ее упадка; по его мнению, она оставалась

Из книги 100 великих интриг автора Еремин Виктор Николаевич

Средние века Интриги святой Феодоры Одним из самых известных в истории властителей Византийской империи был Юстиниан I (483-565 гг., император с 527 г.). Придворное общество времен Юстиниана представляло собой эталон мира аристократических интриг, коварства и преступлений.

Из книги История папства автора Гергей Енё

Возвышение папства: христианство в Средние века (XII–XIII века) После окончательного разрыва с восточной православной церковью в католической церкви было достигнуто догматическое единство; длительное время народные ереси, направленные против церковной иерархии,

Из книги История Британских островов автора Блэк Джереми

3. СРЕДНИЕ ВЕКА Введение Самыми знаменательными датами средних веков для англичанина являются 1066 и 1485 года. Победа Вильгельма Завоевателя при Гастингсе в 1066 г. привела к нормандскому завоеванию Англии и в конечном итоге обусловила переориентацию Британских островов со

Из книги В поисках затерянного мира (Атлантида) автора Андреева Екатерина Владимировна

В средние века Князья Мавритании тоже пытались отыскать Атлантиду. С этой целью они исследовали Канарские острова, расположенные в океане перед их западноафриканскими владениями. Известно, что при нумидийском царе Юбе II на Канарских островах были основаны мастерские

Из книги Теория войн автора Кваша Григорий Семенович

4. СРЕДНИЕ ВЕКА («Московская правда» («Зазеркалье»). 1998. Август. № 67)Средневековье, Средние века – это понятие придумано в Италии в XVI веке, но мы давно привыкли пользоваться нашими энциклопедическими формулировочками. Не будем изменять привычке и теперь. «Средневековье

«Детский игры», Питер Брейгель-ст

Младенчество

Дети средних веков и эпохи Возрождения были разделены судьбой на две категории - аристократы и простолюдины - и их жизнь была очень разной в зависимости от того, к какой группе они принадлежали. С самого рождения детей аристократии и богатого класса растили слуги, няни и воспитатели. У принца могли быть две кормилицы, четыре няни, качавших колыбель, одна или несколько горничных и прачка. Как только он начинал ходить, к нему приставляли лакеев, которые следовали за ним, следя за тем, чтобы он не упал и не порвал свою дорогую одежду. Мать не кормила его грудью, потому что грудное вскармливание, как известно, снижало шансы за зачатие, а она должна была выносить как можно больше детей для династии.

Мать простолюдина с большей вероятностью кормила своего ребенка и, следовательно, была больше к нему привязана. Но чем многочисленней была семья, тем больше было хлопот у матери, поэтому другим детям приходилось помогать с младшими и качать колыбель, менять пеленки, стирать. Уход за ребенком был долгожданной отсрочкой от работы как для матерей, так и для детей.

Малышей обоих классов постоянно пеленали, чтобы они не простудились, но, самое главное, чтобы их крошечные конечности не искривились. Кроме того, в таком положении дети реже выпадали из своих колыбелей, что, похоже, было проблемой. Местные органы власти вели учет несчастных случаев, когда вокруг шеек обвивались веревки, на которых подвешивали колыбельки, или когда дети выпадали из них и умирали. С другой стороны, считалось обычным делом оставлять ребенка одного в колыбели при условии, что его запеленали. Детям для защиты от зла надевали ожерелья из крупных коралловых бусин. Представьте себе: шнур, крупные бусины, даже еще и подвески из острых кораллов… Что страшного могло случиться?

Малыши, научившиеся ходить, были в большей опасности, так как они могли в любой момент упасть в огонь или кастрюлю с водой. Поэтому их часто «привязывали к фартуку матери» или помещали в деревянные ходунки. Сохранились даже рисунки маленьких детей на поводках или ремнях. Примерно в то же время, когда младенцев отнимали от груди, они начали есть мягкую пищу под названием тюря. Она делалась из каши, молока или хлеба, пропитанного миндальным молоком. Иногда няньки жевали пищу, а потом скармливали ее младенцам. Это было обычаем вплоть до Тюдоровских и Елизаветинских времен.

Предполагалось, что младенчество длится до семи лет. До того девочек и мальчиков воспитывали одинаково, и все они жили под опекой женщин в детской. Они играли с животными и игрушками - куклами, мячами, обручами, миниатюрной утварью и маленькими музыкальными инструментами. Но мальчикам разрешалось играть ножами, луками и стрелами, игрушечными мечами и лошадками на палочке.

Дети до подросткового возраста

В семь лет дети покидали детскую и передавались преподавателям, отправлялись в городскую школу или начинали изучать ремесло. Некоторых отсылали в школы-интернаты, где они носили длинные черные мантии поверх своей одежды в знак своей учености. Они просыпались с первыми лучами солнца, молились, умывались, одевались, ели легкий завтрак и отправились на занятия к 6 утра. В 11 часов утра они обедали в большом зале или уходили домой, чтобы поесть, если они жили в городе. Дни проходили в учебе, работе и играх. Около пяти вечера они садились за скромный ужин. Дети были освобождены от поста и других ограничений на питание, введенных церковью в это время. Но некоторые благочестивые дети могли поститься вместе со взрослыми.

Дети рано ложились спать, часто до заката, сразу после молитв. В школе-интернате они спали по двое в одной постели до четырнадцати лет, после чего они считались взрослыми и спали одни. Дети бедняков спали дома на одной кровати со своими братьями и сестрами или родителями – не только чтобы согреться, но и потому, что кровати были очень дорогими. Даже у богатых настоящие кровати предназначались лишь для взрослых. Кроватки для детей были скорее похожими на матрас из сена на подставке. После семи лет дети спали только с братьями и сестрами одного пола, собакой и парой дюжин блох. Даже дети аристократов делили свои спальни с братьями и сестрами и их слугами. Спать одному считалось странно, одиноко и грустно.

Дети, особенно до семи лет, играли на открытом воздухе совершенно обнаженными, и никого это не удивляло. Мальчики постарше плавали или играли под дождем голые, девочки - только в легкой рубашке. Мальчики также не стеснялись справлять малую нужду на улице, а большую – с моста. Девочки были скромнее – они пользовались ночным горшком или уборной. Для подтирания использовалась горсть сена или сухих листьев. Богатые могли позволить себе разрезать на салфетки старые одеяла или одежду, но, судя по всему, руки потом не мыли, несмотря на то, что мытье рук было обязательным после пробуждения, перед едой и сном.

Игры

После занятий в школе или работы по дому дети отправлялись на улицу, чтобы поиграть – одни или в компании старших детей. В основном игры были простыми: бег, прыжки, классы, пение, танцы, охота, рыбалка, бросание камней, лазание по деревьям. Дети также играли в командные игры - прятки, чехарда, прыжки, акробатика и борьба. Они играли с такими игрушками, как обручи, мячи, палочки для метания, лошади на палке, скакалки, ходули, качели, волан (бадминтон), крокет, кегли (боулинг), клош (наподобие гольфа), футбол и теннис. Дети и взрослые играли в карты, кости и настольные игры: шахматы, шашки, нарды, «мельница» и настольные игры, например, лила и криббедж. Их можно было нарисовать на земле и играть с фишками из гальки и вишневых косточек.

Для детей постарше наступала пора игр на ловкость с бабками, монетами и ножами. Дети из зажиточных семей охотились, катались на лошадях. На местных ярмарках и религиозных мероприятиях проводились соревнования для девочек и мальчиков, где лучшим вручались призы.

Снег и холод давали простор для других занятий. Дети строили снежные крепости и бросались снежками, катались на прудах и ручьях на костяных коньках, на санках - с холмов и ледяных горок. Весна приносила с собой смену погоды и возможность поиграть с новорожденными животными. Лето было порой для ловли птиц и насекомых, плавания и игр в воде, плетения цветочных венков и прогулок.

Обучение и работа

Мы склонны думать, что люди в Средние века были неграмотными, но большинство детей учились читать дома, в церковных или городских школах. До 14 века большинство школ взимали плату, пока немецкое движение за бесплатное образование не заставило многие муниципалитеты предлагать бесплатное обучение мальчикам, а в некоторых городах - и девочкам. Это рассматривалось как вклад в богатство и благочестие сообщества в целом. Девочки также учились читать дома или в монастырях. Учебником служила Библия, переведенная на местный язык.
Изучение профессии, в том числе плотнического и свечного дела, было так же важно для средневекового ребенка, как обучение чтению или математике. Как можно раньше подростки учились тому, что делали их родители, или шли в подмастерья, чтобы узнать азы другого ремесла. Некоторые молодые женщины учились пивоварному, торговому, красильному, ткацкому или акушерскому делу, но большинство девушек готовилось к управлению домашним хозяйством. Девочки учились убирать дом, готовить, управлять слугами, шить, ухаживать за детьми. Они также умели собирать лекарственные травы в лесу, делать лекарства, лечить все виды ран и даже править кости, поскольку услуги лекарей были очень дорогими. Мальчики работали со своими родственниками в полях, шахтах, конюшнях и мастерских. Сначала они могли выполнять только небольшие задания, но к тому времени, когда им исполнялось 13 лет, они могли выполнять почти любую работу в мастерской отца.